Знак вурдалака  - Владимир Андриенко

– Что за ерунда этот ваш Чернобог? Что это за идол? Как мог он повлиять на исчезновение господина Карпова?

– А вы не слыхали про Чернобога? Был в древности такой бог, который отвечал за отмщение. Его так и называли Владыка мести. И мог сей бог, коли попросить его, даровать человеку многие годы жизни для осуществления мести врагу.

– Иными словами даровал новую жизнь?

– Может и так. Того доподлинно мне неизвестно. Только издавна в том месте колдовском, где идол Чернобога стоял, люди пропадали. А как госпожа Кассандра к нам прибыла, то и вовсе это место проклятым стало. Искала она места силы и одно такое нашла.

– И вы верите в этот вздор?

– Сие не вздор, господин коллежский асессор. Я вот не лезу не в свои дела, и никто меня не трогает и дорога меня не кружит. А вот вы хотите узнать то, что вам знать не надобно.

– И что это за знания такие?

– А это вам лучше знать, господин коллежский асессор…

Больше Тарле говорить с Осиповым не стал, ибо никакой пользы от продолжения беседы с ним Иван Карлович не ждал. А вот холопы в имени многое могли рассказать, если подойти к делу дознания правильно.

Тарле стал спрашивать.

В древне проживала убогая девушка Настя. Говорили что она порченная с рождения. Была она весьма красива, но словно не от мира сего. Заговаривалась, бродила по лесу в одиночестве, и иногда пропадала на целые недели.

– А все от того, – сказала чиновнику кухарка имения, – что некогда Власта её мать поцеловала, когда та была на сносях.

– Власта?

– Колдунья была такая в здешних местах, барин.

– Я знаю про Власту. Но ты сказала, что она поцеловала мать девушки? – не понял Иван Карлович.

– Так можно назвать укус вурдалака, барин. Мать Настина Татьяна родами померла. А девка получилась порченная.

– Она не в своем уме?

– Бродит по лесу и все какие-то песенки поет. А что поет того никто разобрать не может.

– Это почему?

– Дак слова тарабарские. Говорит вроде громко, а чего говорит никак не понять.

Тарле решил все разузнать и отправился к дому на краю деревни, в котором жила порченная. Дорогу ему взялся показать деревенский мальчишка Мтрошка. За это Иван Карлович обещал ему рубль серебром – деньги для мальца огромные.

– Дом её на самом краю стоит, барин. Там раньше старуха Минеиха жила. А как померла, порченую туда и поместили.

– А с этой старухой тоже было что-то не так?

– Дак ведьма она была. Про то все знают.

– Ведьма? А почему эту старуху считали ведьмой?

– Известно почему. Порчу могла она наслать и заговоры разные знала. Её даже Войку опасался. А Войку сам дружил с нечистой силой. Про то все знают здесь. Ныне тот Войку отсюда съехал.

Тарле хорошо знал, где находиться Войку и потому снова перевел разговор на Минеиху.

– А ты сам видал колдовство той старухи?

– Сам не видал. Но только когда помирала она, дядька Кирьян, что был подле Минеихи, седым стал. Он и говорил про то моему батьке. А я их разговор слышал.

– И что говорил тот дядька?

– Минеиха никак помереть не могла. Дух из ведьмы просто так не выходит. Страшно мучилась она, но все жила и жила. И только когда стену домика её разобрали дух из ведьмы и вышел. Затем стену снова собрали и там ныне порченная и живет.

– И она там одна живет? – спросил чиновник.

– Одна, барин. Бабы ей еству какую носят. Но говорить с ней боятся.

– Отчего так?

– Так вы сами увидите, барин. Мамка говорит сила нечистая в ней сидит.

Мальчишка привел Тарле к дому, но сам близко подходить не стал, получил обещанный рубль и сбежал. Иван Карлович сам отворил ветхую калитку и подошел к двери черного покосившегося домишки.

Из домика доносился звонкий девичий голос. Тарле к своему удивлению узнал латынь. Девушка читала стихи!

Тарле не мог понять как простая деревенская девушка, ничему и никогда не учившаяся могла говорить на латыни? Ведь даже многие чиновники сего языка не ведали.

Он вошел в дом.

Девушка в простом платье, какие носили крестьянки, сидела на лавке и смотря в одну точку повторяла:

На Тарле она не обратила никакого внимания. Словно его и не было. Девушка была молода, не больше 14 лет, худощава и нескладна. Её фигура еще не оформилась. Зато лицо её было прекрасным. Ивану Карловичу она напомнила нимфу из греческих мифов.

Двери за чиновником закрылись сами собой. И от этого хлопка он вздрогнул всем телом, а девушка вдруг перестала декламировать стихи…

2

Коллежский асессор Тарле очнулся в сыром подвале. Он поднялся на ноги и ощупал больную голову. На стене чадил факел, и тускло освещал пространство вокруг. Его окружали бревенчатые черные стены, влажные от сырости.

– Что за черт! – выругался Тарле. – Где это я?

– Здравствуй, Иван Карлович, – послышался голос.

Тарле оглянулся и на куче гнилой соломы заметил мужчину в рваном камзоле.

– Ты знаешь меня? Кто ты, сударь?

– Я Карпов, коллежский секретарь. Чиновник сыскного ведомства.

– Карпов? Ты ли это, Петр Антипович?

– Али не признал?

– Трудно признать в таком месте чиновника юстиц-коллегии.

– Я в сыскном приказе служу. К московской канцелярии юстиц-коллегии токмо временно приписан.

– Где это мы, Петр Антипович?

– Сие подвалы проклятого трактира «Ведьмина гать». Нечистое место, Иван Карлович. Ты как попал сюда?

– Хотел бы и я задать тот же вопрос, господин Карпов. Помню деревенский домик на окарине села. Помню, как зашел в него, а дальше все словно отрезало.

– Вот и у меня было нечто подобное. Ехал из имения и заблудился в лесу. Вернее мой кучер заблудился. Сказал, что ведьмы нас кружат.

– Эту историю мне уже рассказали, Петр Антипович. Я ведь, сударь, за тобой прибыл.

– В имение Архангельское?

– Да.

– Не близкие соседи барский дом в имении Кантемира и «Ведьмина гать».